Трансмутация [СИ] - Алла Белолипецкая

— Я предложил вам честную сделку, профессор, — сказал Розен. — Вы меня выводите на Максима Берестова, к которому попал ваш винчестер, я — возвращаю вам дочь. А вы условия этой сделки нарушили. — Сенатор говорил таким оскорбленным тоном, словно сам собирался эти условия исполнять. — Так вот: если первого июня — а это уже сегодня, — я до 15.00, не выйду на связь с моими сторонниками в Риге, ваша дочь отправится в плавание. Пункт отправления — мост Европейского Союза.

Настасья ахнула, а профессор вскочил было с места, однако всех опередил Алексей Берестов. Бывший байкер коротко и хлестко ударил Розена по лицу тыльной стороной ладони и рявкнул:

— Радуйся, дерьмо собачье, что ты в наручниках! Я бы тебя в графеновую лепешку раскатал!..

— Да брось, папа, — сказал Макс. — Мартин Рихардович скоро и сам поймет, что он был неправ. Когда миру станет известно, что всех безликих можно было вернуть к нормальной жизни, добрых пастырей ожидает второй Нюрнберг. И господин Розен будет счастлив, если в его защиту выступит, к примеру, отец спасенной им женщины. Спасенной из раскаяния, а не из страха кары и разоблачения — после сюжета, показанного по телевидению.

— Вернуть к нормальной жизни? — Розен, у которого текла кровь из рассеченной губы, этого словно бы и не ощущал. — Вы слабоумный, что ли? А еще доктор! Да если даже такой способ есть, пораскиньте умом: что станут чувствовать такие возвращенные? Будут благодарны? Или захотят поквитаться с теми, кто обрек их на ад внутри самих себя? Вы думаете, что мы, добрые пастыри, защищаем только обычных людей от безликих? Да грош бы нам была цена! Мы избавляем безликих от страданий. Наносим им coup de grâce — последний удар милосердия, на который не решаются всякие доброхоты вроде профессора Королева.

Берестов-старший собрался было влепить Розену еще одну оплеуху, но внезапно поезд качнуло. И послышался дикий скрежет, от которого у всех словно бы взорвались во рту зубы. Макс, кривя лицо и видя такие же гримасы на лицах всех остальных, повернулся к Огюсту Дюпену — который уже вскочил с места и говорил с кем-то по рации.

Но и без переговоров им всем сделалось ясно: происходит экстренное торможение. Их состав останавливается.

Глава 16. Бронепоезд

1 июня 2086 года. Суббота. Тверская губерния

1

Денис Молодцов немного поспал, пока они летели в электрокоптере: отслеживая GPS-маячок, спрятанный рыжей Клементиной в бумажнике сенатора Розена. Это был один из шести электрокоптеров, поднятых в воздух по приказу президента корпорации «Перерождение».

— Мартин прямо при мне устанавливал его на свой вертолет, когда мы вылетали из Риги, — сказала Денису эта дамочка, когда он внес за неё залог и увез с собой прямо от здания Псковского губернского суда, куда её доставила полиция всего получасом ранее. — Думал, наверное: я дура, не пойму, что это такое. А потом еще удивлялся, почему он свою вертушку не может найти! Якобы его устройство показывало, что он прямо сейчас и находится в электрокоптере. Мартину и в голову не пришло: эта фитюлька — маячок — всё время была при нем. Я её затиснула в его бумажник под фотографию какой-то девицы — его дочки или, может, очередной любовницы.

Историю сенатора она явно не знала. А вот Денис получил на Мартина Розена полное досье. И уже прикидывал, какую кампанию развернет вскоре корпорация «Перерождение», обличая деяния добрых пастырей и сенатора лично.

Правда, по сигналу GPS он сперва никак не мог понять: где же Мартин Розен теперь находится? Чем объясняется столь быстрое и столь прямолинейное перемещение находящегося при нем маячка? И только потом до президента «Перерождения» дошло: Розен едет в поезде! По Николаевской железной дороге: от Москвы — к Санкт-Петербургу. Денис провел совещание со своим начальником службы безопасности, летевшим с ним вместе. По сути дела — с командующим собственной армией, имевшейся у «Перерождения». И они приняли решение: настичь поезд в Тверской губернии. Как раз хватит времени на все приготовления, необходимые для успешного завершения операции захвата.

Они нужны были ему оба: и профессор Королев, и сенатор Розен. Ну, а если там же окажется еще и его друг детства и брат, то это будет — как вишенка на торте! А такое было возможно. Если Клементина не соврала во всем остальном, то, скорее всего, сказала правду и об этом: что Розен охотится не за кем-нибудь, а за Максимом Берестовым, прошедшим трансмутацию.

«Вот и ты, брат, сумел оценить, какие преимущества способно принести твое собственное открытие», — подумал Денис.

Брать с собой рыжую Клементину он вовсе не собирался: хотел оставить её в Санкт-Петербурге, в штаб-квартире «Перерождения» — вплоть до своего возращения домой. Позже он подумал бы, что делать с дамочкой дальше. Тем паче что она была явно ранена: порядочно хромала. Однако рыжая заявила:

— Без меня вам не обойтись. Вы же не знаете, как этот Берестов выглядит теперь. И не узнаете его, даже если столкнетесь с ним лицом к лицу.

И Денису пришлось признать её правоту. Так что, пока он дремал в электрокоптере, летевшем в Тверскую губернию, рыжая Клементина дремала с ним рядом — чуть ли не на плече у него.

Им нужно было место для проведения операции. И они нашли его: примерно на полпути между Клином и Тверью, близ Иваньковского водохранилища, где в лесу имелась заброшенная ветка железной дороги.

2

Настасья отвлеклась на Макса, который враскачку шел по вагону в их с дедушкой сторону — но не к ним: к стоявшему рядом с ними Огюсту Дюпену. И её чуть было не выбросило из кресла вперед, когда поезд остановился. Холодный страх — какого она не испытывала даже на собачьей площадке мотеля «Сириус» — стал обволакивать её. Он распространялся снизу вверх: вначале — заледенели пальцы её ног; потом холод дополз до её живота; и, наконец, подобрался к самому сердцу.

И почти синхронно с этим на окнах состава — снаружи, за тонированными стеклами, — стали опускаться какие-то заслонки. Должно быть, бронированные.

— Кто-то перевел стрелку, и состав ушел на боковую ветку, которая ведет в обход водохранилища. Мы пытались затормозить, но не успели. — Огюст Дюпен сказал это Максу шепотом, но они с дедом всё расслышали.

— Слишком тяжелый состав, слишком длинный инерционный путь, — негромко произнес её дед, и Настасья подивилась тому, как спокойно и собранно звучит его голос.

— Обратное движение? — Макс тоже вроде бы